Я ненавижу дождь за то, что его любит Соби.
Сквозь плотную, безразличную ко всему завесу холодной воды смотрю из окна на серое полотно улицы. Отчаянно вслушиваюсь в оглушающий шелест ливня, всё же неспособный перекричать тихого размеренного дыхания.
Скопившийся в комнате нагретый воздух кажется густым и давит на виски. Я чувствую себя запечатанным в вакууме, меня мутит от отчаянного желания открыть окно, вдохнуть. Но...
Я не хочу его разбудить. Он безмятежно спит на измятой постели, разметав белокурые волосы по взъерошенной подушке.
Соби...
Так и не произнесенное вслух имя застыло на языке сладковатым привкусом его губ.
Скольжу взглядом по его влажной от пота светлой коже, по шее, плечу, груди... Идеальное, уже не раз познавшее удовольствие тело.
Такое тёплое и родное.
Такое незнакомое...
Это было стихийно. Это было больно и неправильно. Это было приятно и отчаянно желаемо мною же.
Ещё совсем недавно я купался в уютной теплоте его взгляда и довольствовался холодностью его ответов.
В обыкновенный дождливый вечер какая-то ничего не значащая глупая ссора. Не менее глупое, как всегда странное перемирие. Очередное "Я люблю тебя, Рицка.." - почти беззвучно, одним лишь нежным выдохом у самого моего уха - и я весь в его власти, прижимая к голове кошачьи ушки и несознательно виляя хвостом... уже в который раз.
Не слова, а ощущения на коже...
Прикосновения кончиками прохладных пальцев к щеке - как музыка в моём сердце.
В моём, на этот раз, осмелевшем сердце.
Страх сырым сквозняком дул в спину, подгибал колени; кончик хвоста нервно дергался.
Но имел ли я право бояться чего-либо, когда рядом он?
Собирая по крупицам всю свою смелость, я заглянул в его глаза.
- Я... Тоже люблю тебя... Соби...
И произнесенные мною же слова сразу оглушили звоном в ушах - неужели я сказал?..
Его взгляд был просто непередаваем. С замиранием сердца я осознал, что намертво прикован к его восхищенным глазам. Что я тону в них с головой, и теперь настолько глубоко, что никогда больше не смогу выбраться.
Да, я твой, Соби. И я хочу принадлежать тебе весь, без остатка.
- Рицка...
Его лицо было близко-близко. От прерывистости его дыхания голова шла кругом, и окружающий мир расплывался невнятными красками, как акварель на мокрой бумаге.
А затем...
Прикосновение его губ. Нежное, невесомое, сладкое и волнующее. Превращающее мои мысли в тысячи синих бабочек, улетающих куда-то за грань сознания.
Да, я люблю бабочек за то, что их так ненавидит Соби.
Его руки на моей талии; углубляя поцелуй, он прижимал меня сильнее. И я охотно, почти жадно приникал к нему всем телом, запуская пальцы в волосы на его затылке.
Я не чувствовал собственных мыслей от сокрушительной нежности его губ, которые, не отрываясь от моих, становились всё горячее и настойчивее.
Внутри всё замерло, когда Соби осторожно прервал поцелуй и, подняв меня на руки, мягко опустил на прохладную постель.
Боже...
Я чуть не задыхался, когда он касался горячими губами моей шеи. Покрывался мурашками, когда, выдыхая на влажную от поцелуев кожу, он пуговица за пуговицей расстегивал мою рубашку.
Но на этот раз я не оттолкнул его. И не дал ему уйти.
Тогда мне было страшно как никогда, но Соби ждал уже достаточно. И я... слишком сильно люблю его, чтобы так долго мучить.
Мучить Соби - это было ужасной прерогативой Сэймэя.
И я сейчас вместе с ним не потому, что не хочу быть таким, как брат. Вовсе нет.
Просто я люблю Соби.
Люблю всем сердцем.
Душой.
Телом...
Люблю...
Это слово невыносимо сладким, но обжигающим ядом стучало вместе с кровью в виски.
Оставалось на коже вместе с поцелуями Соби - на шее, плечах, груди, животе...
Я отчаянно глотал воздух, но вдыхал лишь расплавленное удовольствие от прикосновений.
Внутри всё дрожало, и я не знал, что было тому причиной - волнение, страх... возбуждение?..
- Соби!.. - дыхание сперло, и первой мыслью, ударившей в голову, когда он начал расстегивать мои джинсы, было то, что это уже за гранью дозволенного.
Он тут же вскинул лицо и ласково улыбнулся мне, осторожно проведя ладонью по моему животу.
- Не бойся, Рицка, - почти шептал он. - Пожалуйста...
Последнее слово будто отрезвило меня - конечно же, я не боюсь... Я же ему доверяю. Слишком частой и больной была тема доверия, чтобы хотя бы одним действием или словом разрушать этот хрупкий мостик между нами...
- Я... Не боюсь. - хрипло произнес я, глядя в его глубоко синие, потемневшие глаза.
- Вот и славно, - снова улыбнулся Соби и, наклонив лицо, выдохнул мне прямо в ухо, - Я люблю тебя, Рицка...
Ахх...
Сердце упало куда-то в пятки, когда он стянул с меня штаны. И снова вернулось вместе с удушливой жаркой волной наслаждения - он коснулся меня... там...
- А... - Воздух судорожно вырвался из легких, и я вцепился пальцами в его плечо. - А... Ахх...
Соби шумно сопел мне в ухо, то чуть сжимая, то расслабляя пальцы, неторопливо двигая рукой вверх-вниз...
Сердце выскакивало, тяжело колотясь о грудную клетку. Моё тело мне уже не подчинялось.
Оно подчинялось только Соби - впившись немеющими пальцами в его плечи и спину, я, сам не понимая, что делаю, начал двигать бедрами ему навстречу...
- Рицка... подожди... - Соби мягко отстранился и отнял руку, положив её мне на бедро. Я с трудом удержался от негодующего возгласа, ощутив, что приятная тяжесть его тела ослабела.
- Рицка... - этот мягкий, глубокий голос, произносящий моё имя так часто, сводил меня с ума. - Рицка, пожалуйста... Скажи это ещё раз...
Я почувствовал, как щеки вспыхивают румянцем под этим затуманенным страстью взглядом. Казалось бы, стесняться уже нечего - я лежу под ним почти обнаженный, он покрыл поцелуями практически всё моё тело, касался меня где только можно...
А эта нежная, но с ноткой настойчивости в голосе просьба заставила меня покраснеть вновь.
- Соби, я... - слова застряли в горле. К тому же от напряжения в теле дышалось с трудом.
Соби смотрел на меня совершенно неподвижно, и его взгляд я ощущал почти как физическое прикосновение, осторожное, но неимоверно чувственное.
Он всегда так смотрит. Внимательно и настойчиво, настолько глубоко, что, кажется, будто он способен одним лишь взглядом вскрыть грудную клетку и достать оттуда сердце. Просто так. Невзначай.
Моё сердце уже давно в его руках. И я ни минуты не сомневаюсь в их нескончаемой бережности и любви, с которой они хранят хрупкое сокровище...
Поэтому...
- Я люблю тебя, Соби! - выпалил я на одном дыхании. И мне показалось, что никогда ещё я не говорил чего-либо более искреннего...
Теперь мне уже ничего не было нужно. Ничего, кроме его судорожного выдоха, больше похожего на стон.
Ничего, кроме его обнаженной груди, к которой я прижался, стягивая с Соби рубашку.
Ничего кроме его горячих ладоней, исступленно гладивших мой живот, бедра, осторожно разводящих в стороны мои колени.
Ничего кроме целующих меня теплых и нежных губ.
Ничего...
Только эта мгновенная, резкая, пронзающая тело боль. Выступившие на ресницах соленые капельки слез. Его успокаивающий шепот на ухо. Аромат его волос. Тяжелое жаркое дыхание.
Эта восхитительная заполненность внутри, осторожное медленное движение.
Нарастающий ритм, учащающееся дыхание, влажная горячая тяжесть его тела, движение ему навстречу...
Ближе...
Глубже...
Сильнее...
Со... би!..
Тело свело невыносимой судорогой удовольствия, и я выгнулся с хриплым стоном, чувствуя, что ещё немного - и я умер бы от наслаждения...
Соби уткнулся мокрым лбом мне в грудь, и я, уже ничего не понимая, потеряв всякую способность мыслить от мелкой дрожи и шума в ушах, как будто сквозь пелену сна ощутил легкий, почти воздушный поцелуй в самый кончик кошачьего ушка...
Мне как-то даже стыдно об этом сейчас думать, но мне всегда казалось, что ушки и хвостик "отвалятся" сразу, как только...
Но оказывается, что я так и спал с ними всю ночь. Только проснувшись и подняв голову с влажной измятой подушки, я понял, что два темных пушистых комочка так и остались на ней...
Как и хвост остался под одеялом.
Они теперь по праву принадлежат Соби, который спал сейчас спокойным сном. Лишь веки изредка подрагивали. Такой по-неземному красивый. Такой уютный и теплый...
По-детски хотелось опять уткнуться носом в его плечо и забыться, чтобы во сне снова видеть его же...
Но я переборол это желание, опуская босые ноги на прохладный деревянный пол и закутываясь в махровое тепло халата.
И вот теперь я стою, сверля взглядом усыпанное стразами дождевых капель оконное стекло.
Я ненавижу тишину за то, что она всегда кричит о правде.
Что теперь скажут, увидев меня без ушек?..
Я очень ярко представляю искренне невинное удивление Юико. Глубокий шок и недоумение Яёя. Испуг Шинономе-сенсей...
Но я с трудом и нежеланием вспоминаю о маме, и сердце больно сжимается...
Что она сделает со мной?..
За спиной раздается мягкий шорох и шумный вдох. Оглядываюсь - Соби уже проснулся и, приподнявшись на локтях, сонно и солнечно улыбается, глядя на меня. Этот взгляд отражается где-то внутри меня ярким всполохом. И я просто не могу не улыбнуться в ответ. Да как я смею сомневаться?.. У меня ведь есть Соби, и вместе мы решим любую проблему.
- С добрым утром, Рицка, - немного хрипловато спросонья говорит он.
- С добрым, - отвечаю я, не в силах отвести взгляд, забывая на время о школе, о маме и о монотонном шуме неумолкающего дождя.
Я люблю свои ушки за то, что они так нравились Соби.
Я люблю Соби. Просто так, ни за что.
Просто.
Люблю.
~Конец~
