Я стою на кухне и готовлю нам с Рицкой обед. Черт, в голове не укладывается то, что вытворял мой котенок всего полчаса назад. Это же надо - специально остановить лифт и так нагло воспользоваться...эээ...мммм... моей беспомощностью! От такой мысли я снова начинаю глупо улыбаться. Смешно. И так радостно осознавать, что больше не нужно сдерживаться, не нужно нервно курить каждый раз, когда штаны становятся тесными от Рицкиного присутствия.
- Морковка? - Рицка стоит сзади. Даже по голосу слышу, как он улыбается. Негодник безумно доволен своей дерзкой выходкой в лифте, ему нравится наблюдать, как я краснею от смущения. Краснею? Черт возьми, мы что, местами поменялись? Это не мне положено краснеть, я-то ушек лишился в незапамятные времена. Это моей жертве полагается быть смущенной, ведь это он сам недвусмысленно намекнул на то занятие, которому можно посвятить сегодняшний вечер.
Я продолжаю сосредоточенно шинковать ни в чем не повинную морковь.
- Угу, собираюсь приготовить темпуру, нашел в холодильнике морковку и решил запихнуть ее туда же.
- Ненавижу морковь! - морщит носик Рицка и подходит ко мне со спины.
Ой, что сейчас будет!.. Я еще не успеваю испуганно поднять брови, как тонкие руки обвивают меня за талию. Виски мгновенно покрываются потом, я вздрагиваю. Рицка тихо смеется.
- Послушай, котенок, не слишком ли мы торопимся? - пытаюсь хоть как-то сгладить свою неловкость, взять под контроль разбушевавшееся тело.
- Ой ли? - слышу его насмешливый голос прямо над ухом.
Его влажное дыхание щекочет кожу, меня накрывает волна желания. Однако... Откуда в нем столько этой сексуальной раскованности? Куда подевался смущающийся мальчишка, который вспыхивал от каждого моего прикосновения? Или там, в лифте, какое-то особенное место? Магическая кабинка открытия тайных желаний?
Пока я мучаюсь этими мыслями, язык Рицки осторожно скользит по уху, руки сползают по бокам, забираются под рубашку.
- Расслабься, Соби, - шепчет он, медленно расстегивая пуговицы моей рубашки.
Нет, что же творится-то? Это мне положено осторожно раздевать его, успокаивать, заставлять расслабиться и довериться мне. А тут - на тебе! - все наоборот. Впрочем.... Ахх... Рицка!!!
Мой котенок извернулся и каким-то непостижимым образом стянул с меня джинсы так, что я не успел этого заметить. Может быть всему виной так некстати нахлынувшее смущение? Нет, пора прекращать этот беспредел.
Я резко поворачиваюсь к Рицке, подхватываю его на руки. Что бы он ни говорил - он так и остался хрупким, почти невесомым. Его стройности могла бы позавидовать любая девушка. И главное достоинство его фигуры - он не был тощим, все в его теле было гармонично и красиво - от тоненьких запястий до рельефных мышц пресса. Гибкий, тонкий, настоящий котенок. Пока я нес его на руках, он ухитрился стянуть у меня с носа очки и развязать повязку на шее. И теперь нежно касался губами каждой черточки шрамов на нежной коже.
Мы упали на кровать, и я стал быстро срывать с него одежду, он ведь умудрился раздеть меня до белья еще на кухне. Рицка часто дышал, то прижимался ко мне всем телом, то откидывался на подушку, как будто выныривал из воды, чтобы глотнуть воздуха и снова погрузиться в теплую манящую зелень волн.
- Сообииииии, - мы еще не дошли до самого основного, а Рицка уже стонет от удовольствия, выгибается мне навстречу, торопит быстрыми лихорадочными ласками...
Моя кровь кипит, ощущение такое, что я готов взорваться только от одного предвкушения близости. Стягиваю с Рицки белье, заставляю его откинуться назад, а сам выстраиваю длинную цепочку поцелуев от ключицы до пупка. Ага, вот и моя очередь заставлять тебя стонать, милый Рицка! Едва сдерживаюсь, чтобы хищно не зарычать и с ходу глубоко забираю его возбужденную плоть. Так приятно... Нежная, бархатистая кожа, пряный запах влажного горячего тела... И такие сладкие стоны. Губы моей жертвы приоткрыты, на щеках играет румянец, ресницы слегка подрагивают. Он невозможно красив. Пушистый хвост щекочет кончиком мой нос, я поднимаю глаза и вижу лукавый взгляд Рицки. Ой, лучше бы не смотрел! Снова начинаю смущаться. Чтобы скрыть это, начинаю интенсивней двигаться вверх и вниз, лукавый взгляд исчезает за пушистыми ресницами, Рицка громко вскрикивает, и я чувствую теплую жидкость у себя во рту.
Отрываюсь от него, приподнимаю за подбородок, целую в губы. Пальчики Рицки касаются моей руки, в ладонь ложится прохладный тюбик.
Да что же это за безобразие! Он знает, что делать лучше меня, а ведь это я, я, лишаю его ушек!
- Соби, ты так смущаешься, что мне сейчас станет стыдно. Такое чувство, что я совращаю ребенка! - Рицка смеется, придвигаясь ко мне.
Ах так? Ну, сам напросился! Я откручиваю колпачок, выдавливаю прохладный крем на ладонь, тянусь к жертве, аккуратно смазываю плотное отверстие... Рицка тихо охает, когда я начинаю проникать в него пальцем. На лбу его морщинки от сосредоточенности, глаза зажмурены. Он дышит очень глубоко, и через пару минут я уже свободно вставляю второй палец. Не хочу, чтоб ему было больно, поэтому не тороплюсь, мягко растягиваю мышцы.
- Соби, - срывающийся голос Рицки, - я хочу тебя... Всего. Не бойся, будь моим.
Ну, разве можно отказать такой страстной просьбе и таким голодным, манящим глазам?
На всякий случай выдавливаю еще крема, смазываю, раздвигаю его стройные ноги пошире и осторожно вхожу в него.
Глаза моего котенка широко распахиваются, мне на мгновение кажется, что он сейчас закричит, сожмется в комок и оттолкнет меня. Нет, Рицка, только не сейчас! Замираю, сердце сжимается от страха. Опасливо заглядываю ему в лицо и натыкаюсь на смешливый взгляд.
- Соби! - улыбается он и резко притягивает меня к себе. От неожиданности я не успеваю вовремя остановиться, сила притяжения неудержимо влечет меня вниз, я испуганно зажмуриваюсь в ожидании стона боли моей жертвы.
Но вместо этого чувствую, как он подается мне навстречу, слышу его вздох, а потом тихий смех. Безобразие, какое безобразие! Он оказался готов к нашей близости гораздо больше меня. Я чувствую, как щеки заливает румянец. Смущаюсь, как безухая школьница на приеме у гинеколога.
- Не бойся, Соби, мне совсем не больно... Я так долго ждал... - на этот раз он не смеется, даже не улыбается, но в его голосе тепло. Нежность. Я снова закрываю глаза, позволяю себе немного расслабиться, медленно и коротко двигаю бедрами.
Рицка отвечает на каждую мою ласку, подается навстречу каждому движению. Он закусывает нижнюю губу, сдерживая стоны. Я уже и сам теряю над собой контроль, глухо рычу при каждом толчке, впиваюсь губами в хрупкую шейку, оставляя на ней красноватые следы. Наверняка завтра на Рицку будут коситься в школе. И не только потому, что завтра он будет уже безухим. Но еще и из-за его припухших от поцелуев губ, из-за этих следов на шее... Представляя все это, понимаю, что я на грани, что вот-вот меня настигнет, накроет, смоет волна и унесет в открытое море. Не в силах сдержать протяжный стон, делаю еще несколько резких толчков и слепну от ярких чертиков в глазах. Где-то на краю подсознания слышу стон Рицки, чувствую тяжелые капли на животе. Потом все исчезает в кутерьме цветных точек.
***
Прихожу в себя и понимаю, что Рицка нежно гладит меня по щеке. Краснею. Честное слово, я не знаю, что со мной сделал этот негодник.
- Соби, ты так смущался... - с улыбкой говорит он.
- Рицка, ну, не надо... - ерзая тяну я.
- Знаешь, мне показалось, что я только что лишил тебя ушек. Такое чувство, что тебя избавили от них в раннем детстве путем ампутации.
Шутник. Мне самому смешно от этой мысли, но я сдерживаю смех, только фыркаю ему в плечо. Что ж, может и так.
- А может так оно и было? - хитро прищурившись смотрю на него.
- Пусть так и будет, Соби. Ты теперь только мой. И я не отдам тебя никому.
Ну, вот опять. Краснею. Благодарно утыкаюсь носом в его шею. Спасибо, Рицка. Спасибо за то, что дал мне это чувство. Такое забытое. Такое волнующее. Чувство невинности.
А на плите мирно кремировалась морковная темпура.
